Утопия электрификации: что говорили о плане ГОЭЛРО великие современники и пресса
В декабре исполнилось 102 года с момента принятия плана ГОЭЛРО. До сих пор об этой вехе ведется немало споров в научных кругах, но факт остается фактом: то был не просто план электрификации страны. Это был план советского экономического чуда. Но при жизни ему знатно досталось. ГОЭЛРО называли слишком амбициозным, а западная пресса и вовсе ставила под сомнение его воплощение в жизнь с теми исходными данными, которые были в начале 1920-х годов в молодом Советском Союзе. Подробнее — в материале «Моей энергии».
План ГОЭЛРО был одобрен VIII Всероссийским съездом Советов 22 декабря 1920 года и рассчитан на 10–15 лет. На тот момент на душу населения в России вырабатывалось в десятки раз меньше киловатт, чем в западных странах. Отставание было колоссальным, даже в тех городах, где электроэнергия была — в Москве, Петербурге, Киеве, Риге — абонентов были единицы. Однако по качественным характеристикам, уровню инженерной и электротехнической школы, а также научно-техническому потенциалу в целом страна не уступала продвинутому зарубежью.
Поэтому, вопреки расхожему мнению, истинной целью ГОЭЛРО была не электрификация сама по себе, а комплексное восстановление российской промышленности — а это было невозможно без повсеместного использования электричества. Поэтому план по развитию отраслей экономики строился с географической привязкой к добыче необходимого топлива для будущих электростанций. Еще один позитивный эффект ГОЭЛРО состоит в том, что он стал прародителем традиции советских пятилеток. Владимир Ленин назвал его «великой программой», которая должна сделать из промышленной и крестьянской России электрифицированную страну.
Советские мифы о ГОЭЛРО
Мифологизация ГОЭЛРО случилась почти одномоментно с принятием плана — само собой, главным рупором популяризации мегаплана была советская пресса и литература. Нынешние классики не остались в стороне. Так, в романе «Хмурое утро» из трилогии «Хождение по мукам» Алексей Толстой торжественно пишет о будущей электрификации: «В пятиярусном зале Большого театра, в тумане, надышанном людьми, едва светились сотни лампочек красноватым накалом. <...> Перед картой стоял маленький человек, в меховом пальто, без шапки; откинутые с большого лба волосы его бросали тень на карту. В руке он держал длинный кий и, двигая густыми бровями, указывал время от времени концом кия на тот или иной цветной кружок, загоравшийся тотчас столь ярким светом, что тусклое золото ярусов в зале начинало мерцать и становились видны напряжённые, худые лица, с глазами, расширенными вниманием».
Ряд историков считают, что настоящей причиной такого воспевания ГОЭЛРО в художественной литературе стал атеизм большевиков и их желание отвернуть простой народ от православия и привести их в новый, атеистический мир, где тоже есть свет — от «лампочки Ильича».
«Мечтатель в Кремле» и утопия: ГОЭЛРО на страницах западной прессы
Масштабная информационная кампания вокруг государственного плана развития электроэнергетической отрасли развернулась не только внутри страны, но и за ее пределами. В Советах надеялись сообщить миру об успехах советской экономики и будущей индустриализации, а значит, как сейчас принято говорить, становлению позитивного имиджа страны в мире.
Однако не все проходило гладко — западной прессе потребовались годы, чтобы поверить в успехи ГОЭЛРО.
Одним из самых известных скептиков советского суперплана был британский фантаст и журналист Герберт Уэллс. В 1920 году он встретился с Владимиром Лениным в Кремле. Известно, что значительная часть беседы была посвящена плану ГОЭЛРО, о чем позже известный британец написал в своих очерках, потом составивших книгу «Россия во мгле».
Уэллс не разделил энтузиазма Ленина и более того, обозвал его замысел «утопией электрификации». 5 декабря 1920 года в газете New York Times выходит очерк писателя с говорящим заголовком «Мечтатель в Кремле».
«Можно ли представить себе более дерзкий проект в этой огромной стране, населенной неграмотными крестьянами, лишенной источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность?» — задавался вопросом Уэллс.
Кроме скептицизма, позже в западной прессе стала наблюдаться тревога. Так, журнал Globe в январе 1921 года не скрывал, что советский план ГОЭЛРО становится угрозой для союзников, намекая на теорию заговора: «Следует надеяться, что союзники будут следить за германо-большевистским планом электрификации в России». Напомним, что время было очень неспокойное — не так давно закончилась Первая мировая война с Германией.
Невозможное возможно
Подозрения западной прессы вскоре сменились более взвешенными прогнозами. В «Sheffield Independent» (Южный Йоркшир) в 1921 году писали, что плану суждено провалиться «из-за нехватки железа и стали в России».
Только в 1923 году в СМИ США и Великобритании появляются скромные сообщения о том, что программа глобальной электрификации в СССР все же выполняется. А осенью 1924 года газеты Америки и Англии пестрят сенсацией: «Советы строят 30 новых электростанций». Планы по строительству ГЭС в СССР журналистам «сливает» американский инженер и профессор Университета Канзаса Гарольд Базелл.
Со временем на Западе поверили в то, что реализация плана ГОЭЛРО не просто продолжается, а идет с опережением. Так ГОЭЛРО положил начало усилению технической и промышленной мощи страны и стал иллюстрацией того, что все невозможное — возможно.